Часть 3: Четверг.

Итак, уверенные, что мы находимся в полной глуши, мы позавтракали и оттолкнулись веслом от Берега Джунглей, как мы назвали его за нехоженность и буйную траву… Каково же было наше удивление, когда проплыв двадцатиметровую излучину реки, мы увидели в полесской «глуши» на берегу лоснящийся пикап! Это была деревня, до которой мы не доплыли буквально фигулечку.




Мы швартанулись, Сергей Александрович остался на страже «Татьяны и…», остальная часть экипажа отправилась в увлекательный грабительский поход на деревню, которая, как выяснилось впоследствии, называлась Вильча.



В Вильче 70 дворов, а почтовых ящиков мало. И половина – для «Народной воли». Тут веет ветер свободы.



Сфоткай меня около почтового ящика!, - нудела ангел Лариса, - у меня нет ни одной фотки около почтового ящика! Тогда прекрати во сне жевать дно моего кармана, сказал я, - дыру уже прожевала, я чуть фонарик не потерял… Ангел Лариса ответила: Окей!
Ну что ты будешь с ней делать, с милахой такой…



Местные жители провожали глазами фургон с флюорографией, раздумывая как в него влезть в их то годы, когда подошли мы – неистовые дикие пираты и посели рядом с бабушками, девочкой и собакой – для этнографического интервью.





Мы узнали, что Вильча была еще в николаевские времена, только на другом берегу, что тут где-то водится белоголовый орлан, что «Вильча» - это от «вилка» - формы старого русла Случи, что сын погиб в 80-х – в армии покалечили, что «АховаптушакБацькаушчыны» - серьезная организация, что продавщица товар принимает, и поэтому закрыто, что на поле тут недалека крэст нашли каменный, и на кладбище перенесли, там на нем написано «ХС» и крест выбит, что надо его изучить и в Академию наук сообщить, что я сама бы сообщила, да все некогда, и что вы ее не слушайте, она бы не сообщила, она учительница бывшая, странная какая то, у нее отец полицаем в войну был…



Заебашь мне лук с бабульками…, - заныла ангел Лариса. Достала! – сказал я, и заебашил. А то ведь не отстанет.



Мы внимали вильчанам, и солнце всходило в зенит.





Услышав про крест, мы решили проинспектировать местную достопримечательность и отправились по улице Детдомовской – местному Бродвею.



На улице Детдомовской обнаружился детдом семейного типа. Во дворе сушилось белье , на дворе квохтали цесарки и мяукал самый всамделишний павлин. Дети попрятались в дом семейного типа и изучали нас из его окон – очень уж по-бармалейски мы, наверное, выглядели…





Сфоткай меня с гусями! – взмолилась ангел Полина, - Почему ты меня никогда не фоткаешь с гусями?! В последний раз, - сказал я



Советский автопром на службе ландшафтного дизайна



На маленьком тихом кладбище мы встретили могилы целых династий местных жителей. Каменный крест стоял у самой ограды – с лентой и, действительно, какими то пиктограммами на выветренном камне – древний. Местные жители уверены, что крест – это чудо, так как вырос в поле.





Звенел нагретый воздух, гуси трющили ряску, едва ли не хрюкая от радости, Анастасия Александровна медитировала на пернатых друзей



Наконец-то магазин открылся!





Скромный метраж прохладного сельпо компенсировался радушием ее обитательницы. Она кокетливо смеялась, и все время поправляла волосы: ай, не снимайце, я ж без прычоски, без прычоски сегодня…



Мы купили мороженного, ситро, пивка и сахару, и отправились в порт, где нас ждал Серега – красивый и опасный - облитый лучами полуденного солнца.





Мы отчалили от благословенных берегов Вильчи и отправились вперед, подгоняемые ветром и жирной тучей. Почти что под дождем мы внезапно захотели кофе и привычно прибегли к газовой горелке, каримату и такой-то матери прямо на плоту. На фото Шилина испускает таинственность, Серега – хитрость, Андрей Анатолич – благодушие. Горелка испускает газ.





Как много радости может принести вовремя вскрытый кирпич халвы!



Барыня кофий пить изволит



Послеобеденный отдых



Труды праведные. Я стрельнул у местных рыбаков пару крючков, скрутил себе удочку, и наживил блесну из фольги от шоколадки. Наверное, местные сомы и шчупаки не любят шоколад, гады…



Небольшая остановка на Острове Большого Пня. Вдали, там, над Припятью клубятся тучи.





О господи боже мой! Да это же Припять!



Активно выгребаем на чересчур активном течении Припяти, чтобы не вписаться в берег.



Выгребли на середину реки, теперь Цмоки и хтонические живойты нам не страшны! Можно и вздремнуть.



Чилаут на безумно прекрасном припятском просторе.



Можно вздремнуть, а можно и продолжить играть в любимые народом тюремные игры.



Причалили снова к нехоженному берегу.





Уминали траву веслами, разводили костер из березы, которую подгрыз и обрушил в заросли бобер. «Подбобренная береза», - шутили мы.









Потрескивал костерок, наши фотографы тихонько щелкали затворами, на Припять опускалась ночная тьма.
Мы поужинали и читали у костра вслух «Бродяг севера» под пение сверчка и крики цапель. У нас было так хорошо и уютно, что даже большие блестящие лягушки пришли из прибережного тростника послушать нас. За этих влажных пучеглазых гостей, шуршащих в траве там повсюду, мы окрестили этот Берег - Лягушачьим. Потом мы легли спать, а лягушки тихонько и деликатно прыгали вокруг наших палаток – наверное, искали книгу почитать, но книга была надежно спрятана у меня в рюкзаке – ну их, этих лягушек, порвут еще…



Текст: Андрей Иванов.
Фото: Андрей Дубинин, Анастасия Шилина, Андрей Иванов, Сергей Артюшкевич.
Треск халвы за кадром: Сергей Артюшкевич.