Нужна ли нам литература?

"Они собственным чувствам не доверяют, втайне надеясь,

что им, как всегда было раньше, все "как понимать" подадут

на блюдечке в приснопамятном " свете идей..."

А.Фельдман.

Про котиков

Каков практический смысл чтения литературы, посвященной фотографии? Изобразительному искусству? Искусству вообще? До некоторого времени этот вопрос даже не возникал в моей голове, отягощенной такими незыблемыми истинами, как: "Знание - сила!", "Книга - источник знаний", "Cogito ergo sum" и им подобными. Порой сомнение возникало, не скрою. А может, не нужно все это? Ведь есть я, у меня есть камера, на которой есть объектив. И есть целый мир вокруг, который жаждет моего внимания. А тут еще эссе на глаза попалось, свеженькое - //photoclub.by/forum/showthread.php?t=6133 . Автор которого, проработав литературу, выступил с критикой всех этих заумных "Вершовских-и-Гассетов" и их последователей. Ну, и правильно! По беглом прочтении эссе я, было, укрепился в убеждении, что от чтения только вред, потому что свежих идей из книг не извлечешь, главное, чтобы своя голова за плечами была. И отправился я, прикрутив 85-мм кэноновский объектив, да еще нахлобучив на него софт-фильтр от Kenko, снимать своих котиков. Потому что портрет котика с софт-фильтром это, вне всякого сомнения, не самая избитая идея. Котики, впрочем, не оценили творческого порыва, эта канитель им быстро наскучила. А когда котикам что-то не нравится, они начинают, нервно так, подергивать хвостом. Биение кошачьих хвостов неожиданно оказалось созвучным с неким смутным чувством внутри моей головы. Прислушавшись, я понял - то пульсирует червячок сомнения. Будучи опознанным, он запульсировал уже вполне отчетливо и спросил внутренним голосом - а правильно ли ты усвоил прочитанное эссе? Пришлось вернуться и читать вдумчиво. С карандашиком и заметками на полях...

Vox populi

Итак, продравшись сквозь цитаты и ссылки, напомню, с карандашиком в руке, я пришел к выводу, что автор эссе постулирует две мысли: реализм в фотографии - это хорошо, а дегуманизация - плохо. О том, чем хорошо и почему плохо, автор умалчивает, лишь намекая на неких модернистов, которые, не жалея черных красок, нападают на реалистов, мазюкая их этими черными пятнами. Надо разбираться, - сказал червячок. И разбираться мы будем с конца, т.е. с дегуманизации. Автор упомянутого эссэ, видимо, считает само это слово неприличным. Бесчеловечным каким-то. В доказательство чему приводит взятые из "Дегуманизации искусства" цитаты в таком виде, что читатель, не знакомый с источником, закономерно решит, что Ортега-и-Гассет - воплощение зла и, к тому же, сноб изрядный. В самом деле, "гуманизм", или калька с этого понятия - человечность, это святые слова. Искусство, которое должно прославлять вечные ценности, воспитывать чувство прекрасного в подрастающем поколении, прививать ему, этому поколению вечные ценности - и вдруг это искусство дегуманизировать? Бежать от человека? да-а... Загнул этот Ортега...

Verba volant, scripta manent

А что говорит сам Хосе? А Хосе очень даже доступно поясняет некоторые важные вещи, которые касаются как природы восприятия человеком изображения, так и, собственно, пугающего термина "дегуманизация". "Связь нашего сознания с предметами состоит в том, что мы мыслим их, создаем о них представления. Строго говоря, мы обладаем не самой реальностью, а лишь идеями, которые нам удалось сформировать относительно нее." (Ортега -и Гассет). Пусть читатель представит себе гриб. Легко? А какой гриб ты себе представил, читатель? Боровичок с прилипшим листиком? Вызывающий мухомор? Может быть, дождевик, который с удовольствием пинал в детстве, наблюдая как коричневое облако плывет по ветру? А может, закаленный невзгодами трутовик, который и топором-то не враз срубишь? Вот-то то и оно, что грибы у всех разные. Но есть некая идея, заключенная в слове "гриб", которая направляет мысль в сторону мухоморов и трюфелей, а не косяков сардин или созвездия Волопаса.

"Однако между идеей и предметом всегда существует непреодолимый разрыв. Реальность всегда избыточна по сравнению с понятием, которое стремится ограничить ее своими рамками. Предмет всегда больше понятия и не совсем такой, как оно. Последнее всегда только жалкая схема, лесенка, с помощью которой мы стремимся достичь реальности. Тем не менее нам от природы свойственно верить, что реальность - это то, что мы думаем о ней; поэтому мы смешиваем реальный предмет с соответствующим понятием, простодушно принимаем понятие за предмет как таковой. В общем, наш жизненный инстинкт "реализма" ведет нас к наивной идеализации реального. Это врожденная наклонность к "человеческому" (ibid.)- пишет Ортега. Поясняя нам, в некотором смысле, вопрос с представлением себе гриба, а с другой стороны, указывая на то, что именно он считает "человеческим".

Каким образом это человеческое действует при рассмотрении изображения? Самым непосредственным, даруя зрителю радость узнавания. "О! такие подосиновики мы прошлой осенью собирали. Целое ведро набрали! Хорошая фотография, гриб, как живой!" - может сказать иной заядлый грибник, глядя на фотографию. Но будет ли эта фотография призведением искусства?

"Автоматически устанавливаемая связь «я видел — я знаю» обессмысливает восприятие картины; пожалуй, живопись более всего страдает именно от этого. То, что картина может восприниматься одномоментно, совсем не означает исчерпания ее одним моментом восприятия. Единовременно в лучшем случае воспринимается изображение, но никак не образ." (Даниэль. "Искусство видеть"). И сколько бы фотографий грибов не увидел наш грибник, судить он будет не о свете, не о эстетичности, а только о килограммах и ведрах. Нормальный, человеческий подход. О чем говорит пример с грибником? О том, что зритель должен быть в известной мере готов к восприятию картины, как образа, как идеи. Между прочим, даже господин Маркс, не замеченный в искусствоведческих дрязгах, писал: "Предмет искусства — то же самое происходит со всяким другим продуктом, создает публику, понимающую искусство и способную наслаждаться красотой.". Да, источник вдохновения черпается извне, что бы там не говорили о могуществе человеческого разума. Если этот разум воспитывать в полной темноте, он просто разрушится. Но даже светлый разум должен иметь некие навыки восприятия.

«Я не премину поместить среди этих наставлений,— писал Леонардо,— новоизобретенный способ рассматривания; хоть он и может показаться ничтожным и почти что смехотворным, тем не менее он весьма полезен, чтобы побудить ум к разнообразным изобретениям. Это бывает, если ты рассматриваешь стены, запачканные разными пятнами, или камни из разной смеси. Если тебе нужно изобрести какую-нибудь местность, ты сможешь там увидеть подобие различных пейзажей, украшенных горами, реками, скалами, деревьями, обширными равнинами, долинами и холмами самым различным образом; кроме того, ты можешь там увидеть разные битвы, быстрые движения странных фигур, выражения лиц, одежды и бесконечно много таких вещей, которые ты сможешь свести к цельной и хорошей форме; с подобными стенами и смесями происходит то же самое, что и со звоном колокола — в его ударах ты найдешь любое имя или слово, какое ты себе вообразишь. Не презирай этого моего мнения, в котором я тебе напоминаю, что пусть тебе не покажется обременительным остановиться иной раз, чтобы посмотреть на пятна на стене, или на пепел огня, или на облака, или на грязь, или на другие такие же места, в которых, если ты хорошенько рассмотришь их, ты найдешь удивительнейшие изобретения...» . Казалось бы, тоже реализм. В самом деле - штукатурка, грязь - не просто даже реализм, а какой-то приземленный, что ли. Но главное здесь, на мой взгляд, не в штукатурке, а в том, чтобы "побудить ум к разнообразным изобретениям". К тому, чтобы увидеть образ, распознать идею, саму суть какого-то явления. Однако, тема эта весьма пространна, поэтому вернемся к "бесчеловечному" Гассету.

Итак, мы выяснили, что есть "человеческое", разобрались, почему "человеческого" для искусства недостаточно, и теперь, самое время разобраться, что же за "дегуманизация" такая страшная?
Сам Ортега-и-Гассет дает вполне внятное пояснение этого термина: "если, вместо того чтобы идти в этом направлении, мы решимся повернуться спиной к предполагаемой реальности, принять идеи такими, каковы они суть, просто в качестве субъективных схем, и оставим их самими собой угловатыми, ломкими, но зато чистыми и прозрачными контурами, - в общем, если мы поставим себе целью обдуманно, сознательно субстантивировать идеи, поставить их на место вещей, мы их тем самым дегуманизируем, освободим от тождества с вещами (выделено мной - Д.М.). Ибо, в сущности, они ирреальны. Принимать их за реальные вещи - значит "идеализировать", обогащать их, наивно их фальсифицировать. ".

Проще говоря, "дегуманизированный" художник ставит перед собой задачею не боровик совершенно определенный показать, не сморчок, но нечто общее, ту самую идею, которая обнимает понятие "гриб" независимо от разнообразия форм и цвета грибов. Речь идет, как видно из этой цитаты, не о противопоставлении человека сверхчеловеку, не о крови малденцев, а "всего навсего" об очищении образа от шелухи. О "чистых и прозрачных контурах". О стремлении к универсальности. О том, что искусство - это диалог духа художника с духом зрителя, они оба тоже становятся в этом диалоге не личностями с дурными привычками и скверным характером, но образами. Идея художника говорит с идеей зрителя. И это - хорошо! Уж там реализм, модернизм, или еще какой язык экзотический, вроде "мяо-яо" - это неважно. Главное - диалог, обмен мыслями, работа ума и прочие тонкие материи. И оказалось, что, невзирая на пугающее звучание, термин "дегуманизация" настолько далек от темных сторон бытия, насколько это вообще возможно.

Эпилог

Вот такие отношения реализма с модернизмом, уважаемые господа, обнаружились при беседе с моим сомневающимся червячком. Реализм - штука тонкая. Если не подразумевать под ним буквальное воспроизведение, если реализм это не то, что называется "влобной" съемкой. Можно было порассуждать еще о том, почему живопись ушла от, к примеру, необычайно реалистичных пещерных бизонов к схематическим узорам на глиняных черепках или к непонятным вообще никому египтеским иероглифам. А потом вернулась к роскошеству живой плоти в Ренессансе. И снова ушла во всевозможные "-измы".
Кстати, на вопрос, что в заголовке означен, недурно бы ответить... Нужна литература. Но тому, кто ее читает и осмысливает. Взаимодействует с книгой. Тому нужна, кто с нею спорит или соглашается. Кто с нею беседует, как дух читателя с духом автора. Вновь и вновь возвращаясь к непонятным и спорным местам. Чтобы их прояснить. А ежели кому просто цитаток понадергать, чтобы ими заклеймить - не тревожьте дух автора по пустякам, викицитатник есть на этот случай.

Post Scriptum

Если кому интересны разные трактовки "образа" и "идеи", у меня есть электронные версии (pdf) упомянутой книги Даниэля, а также "Поэтика фотографии" Михалковича и Стигнеева, "Анализ красоты" Хогарта, "Искусство и визуальное восприятие" Арнхейма, "Философия фотографии" Савчука, "За философию фотографии" Флюссера. Обращайтесь.